|
|
|
|
|
Юрий Максимов
Донецк автор: Любомир Данков Часть 1 | |
Юрий Максимов - учитель. Интервью для болгарских СМИ. Часть 1. | |
|
Я Максимов Юрий Алексеевич, живу в Донецке, работаю учителем математики в школе. Меня попросили сказать несколько слов по поводу того, что такое Донецкая народная республика, как я себе это представляю, т.е. какой смысл того, что происходит, как я вижу, как обыкновенный гражданин. Я не политик, беспартийный, я обыватель в таком, хорошем смысле этого слова. Я живу в небольшом доме, у меня здесь живет пять человек – жена и трое детей нас. Мы живем в Донецке, в микрорайоне Гладковка, точнее на поселке Гладковка, который звучал неоднократно во всех сводках, потому что стреляли по нам изрядно. Что я могу сказать по поводу того, что произошло. Когда начались в Киеве все эти волнения, которые переросли в бойню самую натуральную, и уже прошло три года и всё никак никто не может сказать кто там кого убил. Три года у власти, где результат? Их нет. Кто стрелял, кто виноват? По-моему это настолько абсурдно, что только доблестная Европа может верить в то, что кто-то что-то расследует. Только они, вряд ли нормальный человек в это может поверить. И потом, когда это начало перекатываться к нам, когда это попытались сделать в Донецке, то Донбасс против этого резко выступил. Причем, если например в Киеве, во Львове и других городах захват областных администраций – это было благо, то в Донецке это делали «террористы» и «бандиты». Как-то знаете, резко меняется хорошие - плохие. Потом, когда Донбасс объявил, что он не хочет иметь героя Бандеру, героя Шухевича и он хочет быть таким, каким он был постоянно, а Донбасс – это территория, где проживают более 100 национальностей. Здесь никогда за всю его историю, а Донецку скоро 150 лет, никогда… уже больше 150…, никогда не было никаких национальных конфликтов, никогда. Их в принципе быть не может, здесь все люди одинаковы. Кто-то ходит в синагогу, кто-то ходит в католический костел, кто-то ходит в церковь, кто-то ходит в мечеть… никто никому никогда ничего не указывал. И здесь, когда попытались все это сделать, Донбасс сказал, что мы хотим провести референдум, чтобы Украина была федерацией. Что такое федерация? Когда люди имеют общее правительство, общую армию, но каждая территория живет так, как ей нравится… налоги платят общие, но тем не менее – я говорю на том языке, на котором хочу, на этом языке учу детей, у меня есть, понимаете, свои герои. Я потомок победившего солдата. Мой отец – Максимов Алексей Борисович с 25 августа 41-го года (1941 года, нападение Германии на СССР – ред.) воевал, был на фронте, он был призван в Красную Армию Кировским райвоенкоматом города Сталино (предыдущее название города Донецк – ред.). Я потомок, прямой потомок победившего солдата. Отец вернулся с фронта, он – победитель. У отца есть медаль «За Отвагу», показать медаль? Это высшая солдатская награда – медаль «За Отвагу». А это – орден Отечественной войны. Я потомок победившего солдата. Ситуация… правда единственно, что немного жаль, что я уже не совсем молод, но это уже дело другое… Всё. И поэтому соответственно этого никто терпеть не мог. Поэтому было объявлено, что пройдет референдум. На референдуме никто не ставил вопрос об отделении. Об отделении говорят только на западе /Украины – ред./, что им нужно к Польше… куда им еще надо – мы не знаем. Всё, на здоровье… Был поставлен вопрос - это было 11 мая 2014 года, когда был объявлен референдум, а мне нужно было на избирательный участок ехать по городу, я зарегистрирован в другом месте. Я когда ехал – переживал, мало ли что приду… Я приехал на избирательный участок, в школу № 95, я попал в очередь. Я этого не ожидал, я приехал в начале девятого, участки открылись в 8 утра. А когда я проголосовал – увидел, что очередь вышла из коридора и стоит на улице. Я прошу прощения за слово «толпы»– толпы людей, толпы людей шли голосовать. Рядом стояла машина, в которой были корреспонденты канала Аль-Джазира, мне интересно, что они потом показывали. Я думаю вряд ли что-то хорошее, но может и рассказали про кого-нибудь. Они как-то не интересовались у тех, кто голосует. Потом после этого была объявлена война. Сначала боевые действия…. Когда показывали по телевизору кадры из Луганска, когда самолет доблестных ВВС (Военно-воздушных сил – ред.) Украины убил мирных жителей… Он стрелял по городу, я не знаю кто там стрелял, я очень надеюсь, что на том свете черти особое место отведут этому уроду, который нажимал на гашетку… если он еще не там, понимаете, особое место ему отведут и он будет до страшного суда и позже вспоминать о том, как он нажал на эти кнопки и убил мирных жителей в центре Луганска. Понимаете, на его детей, на его потомков на всех проклятие падет, если они у него будут. Но не в этом дело. Понимаете, всё… мы это видели, смотрели – да. Мы слышали стрельбу – это было в районе аэропорта, но потом начали обстреливать непосредственно сначала окраины города, а потом и центр. Из места где я живу, если подпрыгнуть, можно увидеть центральный донецкий стадион, который стоил когда-то, я слышал, 300 миллионов долларов, не знаю правда или нет, так даже этот стадион пострадал во время одного из «сумасшедших» взрывов (очень сильного взрыва – ред.), который случился в октябре 2014 года – на этом стадионе вылетели стекла. И вот снаряды прилетели к нам в поселок, а у нас здесь военных объектов, я не знаю, по-моему не найдет ни один наблюдатель ОБСЕ или даже укро-журналиста (украинского журналиста – ред.) привезти и он даже не найдет, разве что мой сарай с курами представит, что это какой-то военный объект. Так вот - у нас падали снаряды, ближайший упал от меня в 20-ти метрах, рядом с моим домом. Я в это время был на улице, но мне повезло – осколки долетели, но не до меня. Два соседних дома сгорели, соседку ранило, потом приезжали пожарные… Я просто видел, что такое наши обыкновенные люди Донбасса. Понимаете, как-то с этим не сталкиваешься – пошел на работу, провел уроки, вернулся домой, занимаешься детьми и прочее. Но когда я вижу, когда рвутся снаряды, когда идет стрельба, а пожарная машина – ребята носятся со шлангами и тушат пожар, когда под эту «дикую» канонаду приезжает скорая (автомобиль скорой медицинской помощи с медицинской бригадой – ред.) , которая забирает раненых, а врачи тоже люди – им тоже страшно, и мне страшно – я три месяца прожил в подвале, пока шла стрельба; потом еще туда прятались регулярно, но особо интенсивно, причем очень интенсивно – это было после первых Минских договоренностей. В сентябре началось, мы подумали, что станет легче, понимаете... |
Запомнился хорошо день Успения Пресвятой Богородицы, это был август 2014 года, в этот день город обстреливали с 3-х часов утра до 9 вечера непрерывно. Украина православная праздновала праздник, понимаете, я обратил внимание – как только у нас существует христианский праздник… там или нехристи, или нечисть – я не знаю, кто там этим руководит, постоянно идет «дикий» обстрел, но сейчас стало меньше. Последний раз обстрел «дикий» случился – это буквально три недели назад, это было в конце января – начале февраля. После 2015 года, после вторых Минских договоренностей так называемых, стало полегче – стрельба была, но именно к нам в город, сюда в город, снаряды не залетали. Что мы думаем на эту тему? После того, что произошло, после этих «диких» событий, после всех этих ощущений – когда смотришь и знаешь, что жители Донбасса – рабы, нелюди и так далее, дело житейское, кто может считать что угодно… Знаете говорят – цифры лучше фактов, я собираюсь на пенсию этим летом, у нас в ДНР пенсионная система действует, работает. Нам, начиная с весны 2015 года – всё, до этого нам оказывали помощь материальную, а с весны 2015 года нам начали выплачивать зарплаты, пенсии и так далее. Очень тяжело было, безусловно…. Очень тяжело потому, что мы когда пошли работать, а в 2014 году мы пошли работать в октябре и в октябре тоже были обстрелы, потом мы были в 2015 году –то же самое, были перерывы в школе, поэтому у нас были трудности. Но, тем не менее - выжили, никуда не делись, ничего страшного. Когда нам сейчас зарплату платят, пенсии платят и вот мне уходить на пенсию и перед нами выступала недавно, проводила выездной прием женщина с Пенсионного фонда... Ворошиловский район Донецка – промышленности в нем особо не найдешь, у нас промышленные районы – Ленинский, Куйбышевский, Киевский и прочие, где заводы есть, шахты… Калининский, а это – Ворошиловский район. Так вот, он собирал 130 миллионов гривен Пенсионных фондов или как они там называется…. взносы, страховки? Не знаю. А выплачивал – 35. Вопрос – а куда остальные шли? Куда? Донецк грабили так, что никому мало не кажется. Причина заключается достаточно в простом – предприятие находится в Донецке, а контора в Киеве, сидит там хозяин и Киев как бы промышленность. Киев уголь рубит? Или сталь варит, производит? Поэтому хотели просто-напросто – ребята, давайте жить дружно, есть у вас герой Бандера – никто не против, ставьте памятник…. за свой счет. Есть у вас пенсионеры – никто не против, платите им пенсии…. за свой счет, свои. Потому как когда кто-то работает за границей, а его родители здесь бесплатно лечатся в больнице, а он налогов не платит, кто за это платит? Донбасс. Закарпатье смыло (в результате наводнения или весенних паводков – ред.) – эшелоны стройматериалов шли откуда? Из Донецка. Сейчас смоет, что будет? Трудно сказать. Поэтому на здоровье, поэтому естественно – дикая ненависть, дикая ненависть к людям, которые объявили себя людьми. В городе Киеве, я был последний раз там достаточно давно, лет наверно 10 – 12 назад, по-моему это было то ли выборы Януковича…. в общем после 2004 года. Не в пивной, а на книжном рынке меня спрашивают: «Правда ли, что в Донецке пятилетние дети работают в шахте?». Я сначала вопрос не понял, смотрю – вроде человек трезвый, еще подошли пара продавцов… Я смотрю на них и спрашиваю: «Ты в шахте был?». Он молчит. Я говорю: «Ты в шахте был когда-нибудь? Ты представляешь, что такое шахта? А я был, я знаю, что это такое. Что ребенок там будет делать? Уголь рубить? Или лопатой вагонетку забрасывать, или крепь делать, что он будет? Крепь эту поднимать, сколько в ней, 50-60 килограмм, что он будет делать?». Смотрит на меня… ну ему по телевизору сказали: «В Донецке пятилетние /дети – ред./ работают в шахте». И он в это верит, понимаете. Всё нормально. Психология… Поэтому еще раз говорю – я, как гражданин ДНР, знаю одно: я родился в Донбассе, я здесь умру, я надеюсь… когда это случится – не знаю и я очень рад тому, что произошло, очень рад. Нам тяжело. Мы живем, не зная, что будет завтра, но, тем не менее, я свято верю в то, что мои дети, а их у меня четверо, мои дети будут жить хорошо. Всё понятно… и старшие и младшие, и я верю в будущее, что у нас есть будущее – я в это свято верю. Я знаю, что если наш Донбасс начнет работать, спасибо ребятам, которые им руководят, то у нас здесь денег будет столько, что можно будет, как в Дубаях, трехсотметровые небоскребы строить, их девать будет некуда. Правда у нас их строить нельзя, у нас шахты, но, тем не менее…. Донбасс в деньгах захлебнется (денег будет очень-очень много – ред.) и люди будут себя чувствовать людьми, чего они и хотят, чего я всем желаю – чувствовать себя людьми. А не представителями с кастрюлями на головах (во время Майдана протестующие вместо касок защищали головы металлическими кастрюлями – ред.). Вот так, буквально несколько слов от гражданина ДНР. Кроме того я что хочу сказать. Я работаю в лицее, у нас сегодня праздник – отмечаем День защитника Отечества, ну для меня - это день Красной Армии, я сержант Советской Армии, я служил в армии 79-81 год (в период с 1979 по 1981 годы – ред.). Ребята веселятся, цветут, хорошеют. Пережили они очень многое, насмотрелись на очень многое, но это поколение будет, я думаю, нормальным. Оно знает, за что оно учится, оно знает цену тому, что есть. Очень большое спасибо тем ребятам, которые там, на передовой, охраняют наш покой. Я каждый день молю Господа Бога за то, чтобы он их хранил, и чтобы они себя хранили. Вот это самое главное, чтобы не только Бог их хранил, чтобы они тоже себя сохраняли, потому что там головы отчаянные не дай, не приведи Господь. Господи, дай им Бог здоровья и терпения, пусть всё у них будет хорошо, а их детей мы будем учить и выучим. И в Донбассе будет у нас всё лучше всех и пусть завидуют, кто хочет. И большое спасибо России-матушке, которая… я человек уже достаточно пожилой – мне скоро 60, но когда я в 2015 году увидел стоящий возле 61-й школы конвой, на котором было написано «Союз Афганистана» или «Союз афганцев России», стоял гуманитарный конвой, который привез учебники – я вот такими слезами расплакался. Я увидел – стоят ребята МЧС-ники (сотрудники Министерства по чрезвычайным ситуациям – ред.) и разгружают учебники, школьную форму и прочее для наших школ. Понимаете, «террористам» учебники прислали – детей учить надо, вот так. Ну что еще можно добавить. Я еще раз говорю – мы радостно смотрим в будущее, растим детей и ничего не боимся. Ничего и никого. |
|
Юрий Максимов
Донецк автор: Любомир Данков Часть 2 | |
Юрий Максимов - учитель. Интервью для болгарских СМИ. Часть 2. | |
|
Дело в том, что по поводу того, какое будущее Украины и где она будет. Я могу высказать свое мнение, как я уже сказал – мнение обывателя. Будущего в принципе никакого быть не может. Будущее строится на любви, на ненависти не строится ничего. Евросоюз, я еще раз говорю – я не политик, я могу только свое представление высказать, но по-моему – это организация, задача которой – грабить бедных, чтобы богатые становились богаче. В первую очередь такие страны, как Германия, Франция и прочие. Если они даже Италию и Испанию умудряются грабить, то что вы хотите? Когда-то, для того, чтобы создать государство, или как говорили немцы: «Рейх», необходимо было воевать. Сейчас воевать не нужно, сейчас можно давать в долг. И после этого наступает что? Полное закабаление, страны превращаются в рабов /других – ред./ стран. При Януковиче, я цифры знаю, на Украине зарплата составляла, по-моему (если я не ошибаюсь – ред.), 430 евро. Я могу ошибаться, но не сильно. Но это было больше, чем в Румынии, Болгарии – странах Евросоюза, понимаете, больше… Пенсия была больше 100 евро. У моей мамы пенсия, например, была 6 тысяч гривен, она была научный работник. По тем временам это было почти 750 долларов (на момент бегства Януковича был курс 800 гривен – 100 долларов, пенсия составляла около 950 долларов – ред.) , это была пенсия мамы. У людей были пенсии конечно меньше, у кого-то была 1000 гривен, но это было 100 и больше евро. Сейчас пенсия – 30 евро. И эти люди верят, что их ждет Евросоюз. Неужели никто не может понять, что нахлебники никому не нужны… нахлебники… Евросоюз ждет их в качестве поломоев (мойщиков полов – ред.), уборщиков, сборщиков клубники, рабочих – может быть на грязных производствах, правда в Евросоюзе их (грязных производств – ред.) практически нет. Но никто не ждет там инженеров, математиков и прочих. Никто там не ждет, там своих хватает. И вообще, если есть богатая страна и есть бедная – в какую голову может придти идея, что богатая страна будет содержать бедную? Ради чего? Есть выражение в русском языке – «бедный родственник». Кто любит бедных родственников? До какой степени нужно дойти… причем в этом нет ничего удивительного, я знаю людей – моих знакомых и знакомых моих детей, у меня старшая дочь – кандидат технических наук, ученый секретарь института, взрослые люди, им больше 40 лет, которые говорят: «Нам Европа поможет, нам Европа денег даст». Это невозможно понять. Когда задаешь вопрос: «Почему»? Отвечают: «Так» (без выгоды для себя - ред.). Я не знаю, я не был в Европе, я не могу судить, как там люди живут, но я абсолютно убежден, что люди там живут, в принципе, теми же вещами – они думают о детях, о будущем, о том, как купить новую мебель, кто-то может думает о новой машине, кто-то о новом телевизоре, но они живут своими бытовыми (нуждами – ред.)… И представляете, человеку скажут: «Тебе не нужен новый телевизор, тебе нужно поделиться с Украиной, чтобы какая-нибудь Галя с Тарасом себе что-нибудь купили». |
Это, скажите, в какие ворота можно перевезти, как это понять, ради чего? Когда я слышу «весь мир с нами», понимаете, даже не смешно становится, даже не смешно… откровенно грустно, вот и всё. Потому что… Вот я учитель математики, и в математике у нас есть такое понятие: «почему», «зачем»… Что такое изучение математики? Это когда человек начинает с основных понятий, с основных определений. Потом у него есть аксиомы – основные положения, которыми он пользуется, например - «через две точки можно провести только одну прямую». Потом, на основании этого, он делает выводы. Называется это «формальной логикой». В какой голове может родиться вывод, что ты нужен Европе и что она тебя будет содержать? В какой? Ради чего? Но, тем не менее… Вы знаете - есть религия, есть наука; человек в церкви верит. Я верю только в те чудеса, которые дозволяет наша религия, например, воскрешение мёртвых – Христос воскрешал мёртвых, но я не верю в то, что немец будет жертвовать своим благосостоянием ради Тараса и Гали. Я не верю в то, что какой-нибудь Луиджи или Педро очень любит Украину и готов придти сюда проливать свою кровь. Понимаете? Я не верю в то, что кто-нибудь из солдат НАТО жаждет попасть в окопы. Может быть куда-нибудь в казармы в Одессу – может быть, там тепло, там море, и там одесситки, но в окопы в Донбасс – пожалуйста, пусть приезжает, я в это мало верю, что кто-то из любых людей, европейцев…. извините, сколько людей знают на карте где находится Украина? Если представитель Госдепа (Государственного департамента – ред.) американского говорила, что люди едут отдыхать в Ростовские горы (Ростовская область расположена на равнине, территория России, граничит с ДНР – ред.), хотя у нас от Карпат и почти до Тихого океана степь тянется, где здесь хотя бы одну гору найти. Ну может быть она географию в школе не ту учила – я не знаю. Поэтому Евросоюз живет – и пусть живет, я ему желаю благо и процветание. Как он будет жить – это проблемы Евросоюза и людей, которые его населяют. Если выбрали граждане Польши, или Болгарии, или Румынии членство в Евросоюзе, их туда приняли – пусть они там живут. Но когда тебе прямым текстом говорят, это говорили Украине, что членство в Евросоюзе в принципе исключено. Главный вопрос – зачем? Ну не важно…. а кто-то говорит: «Меня в Евросоюз возьмут»… но вы меня извините… это с точки зрения математики и вообще любого человеческого представления является абсурдом. Медики обычно называют это бредом. Я не медик, поэтому, может быть, не совсем точно употребляю термин, но что это бред – это точно. Я говорю: «Я желаю благо Евросоюзу, пусть он живет, а мы будем жить так, как мы считаем нужным». Мы – Донбасс. Лучше Донбасса – ничего на Земле нет, это моя родина, какая бы она ни была. Пусть у нас зимой холодно, летом – жарко, дует ветер, иногда летают комары, но я люблю свой край, я здесь родился, здесь вырастут мои дети и я желаю ему процветания, и желаю процветания Евросоюзу – это единственное что я могу добавить. |
|
Юрий Максимов
Донецк автор: Любомир Данков Часть 3 | |
Юрий Максимов - учитель. Интервью для болгарских СМИ. Часть 3. | |
|
Возник вопрос: «Откуда в Донбассе всё это началось». Понимаете, есть понятие «самоорганизация», но для этого обязательно необходимо, чтобы кто-то был лидером. Например, в далеком 1612 году, когда была Великая смута на Руси (борьба за Московский престол и освобождение Москвы от поляков – ред.), то в Нижнем Новгороде торговец мясом, по-русски – «прасол», Козьма Минич собрал Вече и объявил, что нужно спасать Родину. Люди откликнулись на его призыв, т.е. собралось ополчение. Но ополчению нужны те, кто умеет командовать, т.е. кто по-русски называют воевода или полководец. Поэтому обратились к князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому, сказали: «Люди есть. Князь, командуй». Пока ополчение пришло из Нижнего Новгорода в Ярославль – собралось много людей и т.д. Поэтому, когда здесь возникли первые угрозы, когда здесь начали появляться украинские танки, бронетранспортеры и т.д., то люди просто поднялись против этого. И, естественно возникали центры… возникло очень много разнообразных отрядов ополчения. Я не знаю где находили оружие, но оружия-то полно, Господи, здесь склады, воинские части… Я лично помню, когда служил в армии – мы охраняли склады «неприкосновенного запаса», но мы были связисты. Количество техники, которое там стояло - машин, оборудования и прочее – невероятное. Не считая вещевых складов, где лежали сапоги, шинели, белье, форма, каски – всё что угодно. Поэтому здесь, в армии, запасено этого достаточно много. И в Донбассе у нас то же самое. Поэтому, появились у нас первые отряды, в ополчение пошли люди, которые решили защищать свою страну. В начале оружия практически не было. Потом его начали находить, доставать (нелегально получать – ред.) и т.д. Потом появилась организация, и окончательно это начинало оформляться уже летом 2014 года, когда в ополчение пришли те, кто имеет опыт воинского командования, т.е. профессиональные военные. Кроме того появились люди, которые уже, как говорится, пришли и все эти отряды ополченцев… но в начале они были малоскоординированы, впрочем также, как и армия Украины, но затем, потом, появилась координация, появился руководитель Верховный - им стал наш Александр Владимирович Захарчено. И уже в боях под Иловайском, где нанесли украинской армии страшно… причем они считают это победой – ну ладно, пусть считают, мы не против… страшное поражение, когда были окружены масса людей, именно тогда уже появилось единое командование, т.е. появились координационные центры. Потом началась создавать армия. У меня есть масса знакомых, которые служат в армии. Моя жена работает в техникуме. Ребята, заканчивавшие техникум в 2014-2015 году, шли в армию. Сейчас в ДНР уже налажен воинский учет, работают военкоматы, призыва нет, но людей на учет берут. Поэтому, я в Донецке живу все время и скоро уже три года как доблестная, так называемая страна Украина, уничтожает нас всеми силами. Вначале здесь даже самолеты летали, и один из самолетов в 12 часов ночи стрелял ракетами по городу. Бог миловал – одна ракета попала в автостоянку, был ранен сторож; другая – где-то в асфальт. Я не знаю, кто может сидеть за штурвалом, есть ли у него дети, как (с каким чувством – ред.) он приходит домой, какая мать его родила – этого человека, который в 12 ночи на мирный город бросает ракеты, стреляет по мирному городу в 12 ночи. Я не знаю кто это. Последний раз город обстреляли тоже в 12 ночи, стреляли по мирным, спящим домам. Понимаете? И когда кто-то рассказывает… я знаю одно – Нюрнберг признал, что исполнение преступных приказов – является воинским преступлением, и никто не может, как говориться, отнекиваться (оправдываться – ред.) тем, что он исполнял приказ. Ни один артиллерист не может сказать того, что он не знает куда он стреляет – это неправда…. Это - неправда. Любой артиллерист с легкостью скажет вам куда полетит его снаряд. Что касается российской армии. Вот я конечно в очках, но, тем не менее, всётаки, я в них вижу нормально. Так вот я за три года не то, что российских частей – военных российских здесь не видел, ни одного. Я живу в городе, я бываю в разных районах, может быть их кто-то видел – я не знаю, я – нет. Поэтому когда рассказывают об оккупации Украины… ну, знаете, может быть конечно в это может верить тот, кто очень хочет верить в это, потому что когда говорят о присутствии армии... Армия – это очень жесткая организация. Там есть рота, взвод и т.д., есть полки, есть батальоны. Армия – это не просто люди с оружием. Армия… людей нужно кормить, людей нужно вооружать, людей нужно лечить, Форму им нужно стирать, горючее им нужно поставлять, технику нужно ремонтировать и т.д... |
Спрятать воинскую часть – невозможно, тем более воинскую часть, переброшенную сюда. Никому еще не довелось увидеть ни одного, ни одного российского солдата, российского танка, российского бронетранспортера, российского бензозаправщика или российского самолета. Зато все видят российскую армию, впрочем я не знаю, что в этих глазах, которые хотят видеть. Даже ОБСЕ, которое, мягко говоря… мягко говоря, не любит нас (ДНР – ред.) и всеми силами гадит нам, где только может, и они ничего не видят, они даже не видят убитых детей, которых в Донбассе убито уже больше сотни. Они даже не видят убитых детей…. У меня в классе училась Даша Горожанкина. Снаряд, прилетевший в ее дом, убил у нее отца, мать, бабушку и дедушку и девочка 15-ти лет осталась одна возле разрушенного дома. Они и этого не видят ничего. Или не хотят видеть, что скорее более правильно. Но, тем не менее – эти граждане уж очень зоркие почему-то не разглядели здесь ни одного российского солдата. Поэтому если кто-то хочет их увидеть – пусть приедет и найдет. Я думаю наше руководство разрешит ему взять с собой целую свору собак поисковых, любых – пусть они ходят здесь, выискивают российские войска. Здесь воюют наши ребята, наши, которые здесь поднялись и пошли – от (заводского – ред.) станка, от забоя (в шахте – ред.), от баранки (руля автомобиля – ред.) – они пошли туда. И вот - они воюют. И, Господи, храни их и пусть они хранят себя – мы им искренне этого желаем. Это единственное, что я хочу сказать вам. Ибо людей, которые служат в армии ДНР, я знаю – и мои ученики, и мои знакомые. А вот люди, которые там служат, ну, тоже как-то никого из России не видели. По поводу добровольческого движения – не знаю, я думаю, что такие люди есть и большое им спасибо (за участие в добровольческом движении – ред.) и дай Бог, чтобы их было побольше. Но о кадровых частях, здесь в принципе, не может идти и речи. Это все, что можно сказать о российской армии. Впрочем, я абсолютно убежден, что всеравно это никого не убедит, всеравно все будут говорить, что здесь оккупация; Путин, выведи войска, хотя весь Донбасс кричал: «Путин, введи войска». Понимаете? Но оказалось, что можем справиться и сами. И спасибо России-матушке за ту помощь, которую нам оказывает; спасибо за учебники; спасибо за электроподстанции, которые разбивались десятками и у нас районы города сидели без света. Спасибо за оборудование для водоочистки, которое было уничтожено и в город шла вода не самого лучшего качества – нужно было ее 10 минут кипятить, чтобы ее можно было пить – оборудование было доставлено, спасибо российским гуманитарным конвоям. К нам придут еще не один конвой, Господи, еще конвои ходят, им уже памятник стоит. Я думаю и мои дети будут благодарны тем, кто им возил сюда помощь. Мои дети учатся по учебникам, которые привез российский конвой. Понимаете? Это – учебники, это не патроны и не снаряды… это – учебники, которые сюда передает Россия. А Украина нам сюда посылает мины и снаряды – такая помощь, рассказывает, что мы им граждане. Я так думаю, что они ошибаются – уже ни их и вряд ли когда-то будем… в принципе то, что сейчас называется современная Украина – это точно исключено. Ибо современная Украина – это сборище недобитых потомков фашистов, с которыми воевал мой отец и почему-то они сумели вывернуться (избежать наказания – ред.) , выжить и сейчас прийти к власти. И к великому сожалению обманули массу людей на Украине, которые почему-то в это верят. У меня в Киеве есть родственники, (они спрашивают – ред.): «Ты веришь, что у нас здесь фашисты»? Я говорю: «Я не верю. Я – знаю». Верить можно в церкви, а я – знаю. Когда у моего коллеги мама живет под Енакиево, у нее, у старой бабушки 82-х лет, даже грязное постельное белье мародеры утащили – так называемая украинская армия. Вы меня извините – фашисты и то так не поступали. Фашисты может быть были не хорошими, мой отец с ними воевал – он лучше знает, но немцы были воины, это были храбрые воины, в бою им мало было равных и победила Советская Армия, Красная Армия, точнее, их победила. Но вы меня извините, я не представляю себе немца, который у бабушки утащит грязное постельное белье, а эта мразь может себе это позволить. Понимаете? И наши ребята пошли защищаться именно от таких, которые здесь у нас находятся. И я так думаю, что кроме человеческого суда есть Божий суд, но человеческий суд их застанет раньше. Знают всех, кто стрелял по городу – каждого командира орудия, который отдавал приказ, он знал куда (стреляют – ред.), знают всех поименно и никто, никто не уйдет от ответственности. Я с этой верой живу… никто от этого не уйдет. |